В замке сегодня было душно. Духота как предвестник дождя или даже грозы, проникала в самые узкие щели, наполняя собой воздух. Дышать было тяжело и даже ажурные вееры не спасали дам от недостатка воздуха; количество дам, лишившихся чувств, сегодня был необычайно высок, и Элия Мартелл понимала их. Сидя в окружении своих верных фрейлин-подруг, слушая звуки арфы, девушка чувствовала, как сознание готовиться покинуть ее.
- Моя принцесса, Вам нехорошо? – обращаются к ней откуда-то сбоку, выдергивая сознание Элии из приятного тумана. Девушка оборачивается на голос и встречается взглядом с обеспокоенными глазами одной из фрейлин. Элия замечает, что все взгляды обращены к ней и даже певец перестал играть и петь, взволнованно глядя на жену кронпринца.
- Нет, – тихо, пожалуй, даже слишком тихо для человека с хорошим самочувствием, произнесла Элия, ободряюще улыбаясь, - со мной все хорошо. К чему волновать фрейлин? Слабое здоровье Элия принимала как должное, относясь более чем спокойно к своим обморокам. Красный замок – ужасное место для жизни, особенно после дорнийских просторов, а парк здесь не идет ни в какое сравнение с Водными садами. И Харренхолл был ни чем не лучше. Элия скучала по своей родине, скучала по жаркому климату, скучала по спасительной тени оазиса, скучала по братьям… В последнее время тоска по дому чувствовалась в ней особо остро, но все вокруг принимали это за плохое самочувствие.
Девушка поднялась со своего места, молчаливо прерывая игру музыканта и заставляя подняться вслед всех присутствующих. Боже, как она устала от следующих тенью фрейлин. Никто даже представить не может, как сильно она хочет остаться одна. Хотя бы на несколько минут. Совсем одна. Но этикет и честь превыше любых желаний.
- Я хочу прогуляться до Септы, – объявила принцесса, обводя взглядом своих верных подданных.
- Пешком?! – в один голос возмутились две девушки, остальные промолчали, но в глазах у них читалось такое же недоумение. Они явно не горели желанием идти пешком через весь город. А Элии, наоборот, хотелось пройтись по территории замка и даже выйти за его пределы, отдохнуть от гнета массивных стен, подышать тем же воздухом, которым дышат нормальные люди.
- Да, – на удивление резко ответила Элия, но через мгновение добавила уже куда мягче,- Сегодня и без того очень душно. Боюсь, я задохнусь в носилках, – по губам пробежала легкая, но несколько печальная улыбка.
- Как пожелаете, – девушки, определенно расстроились, но склонили головы в почтенном полупоклоне, выражая готовность следовать за своей принцессой по пятам.
- Нет, вы останетесь тут. – стайка девушек позади совершенно не подходила для прогулки по городу. Поймав удивленные взгляды фрейлин, Элия улыбнулась, - меня сопроводит один из рыцарей Его Величества, а у вас и без того множество забот. Сегодня прибыл торговец с тканями и украшениями – выберете себе, что пожелаете. На турнир приедут лучшие лорды и рыцари семи королевств. – Элия лукаво улыбнулась, увидев, как в глазах фрейлин удивление сменяется заинтересованностью и даже благодарностью, по правде говоря, из них мало кто горел желанием идти через весь город пешком.
Однако, принцесса понятия не имела, кого из рыцарей Его Величества попросить о сопровождение, но лучше пусть будет молчаливая тень позади, чем сонм девушек, обсуждающих ткани и лордов. С Рейегаром в Харренхолл приехало не так уж много белых плащей, но особенно рада дорнийская принцесса была бы сиру Дейну. Рыцарь без страха и упрека, хороший друг кронпринца вызывал у девушки теплые дружеские чувства.
Элия улыбнулась на прощание своим фрейлинам и вышла из зала в коридор. В другой части коридора принцесса заметила развивающийся белый плащ. Догнать рыцаря оказалось не сложно, даже не теряя царственной медлительности.
- Сир, – неожиданно робко обратилась к рыцарю Элия, - я хочу сходить в Септу, а все мои фрейлины дурно себя чувствуют, – врать было неприятно, но сказать, что она сама их выпроводила принцесса не могла, - вы не могли бы меня сопроводить? Обещаю, я не задержу вас слишком долго, - все же он рыцарь, у которого есть дела куда важнее, чем сопровождать принцесс в Септы. Когда человек в белом плаще повернулся, на губах Элии засияла радостная улыбка. Он точно не откажет.

Отредактировано Elia Martell (2015-07-23 18:45:24)

Харренхолл – величественный замок, башни которого упираются в небо, грозясь потревожить Богов. Но высокие башни и толстые стены не спасли этот замок от драконьего огня, став могилой лорду Харрену. Эта история приходила Элии на ум каждый раз, когда чаша ее терпения была близка к тому, чтобы переполниться, когда пренебрежение короля выбивало ее из равновесия, Дорнийская принцесса вспоминала о драконьем огне, и гнев в ее душе угасал, уступая место страху. Она боялась смерти, боялась оставить своих детей, и потому боялась стать окончательно не угодной Эйрису. И всегда замок лорда Харрена был для нее символом смерти, олицетворением платы за непокорность, и оттого сейчас все здесь выглядело насмешкой. Цветастые шатры знатных лордов и рыцарей со всех Семи Королевств, яркие флаги, покоящиеся из-за отсутствия даже намека на ветерок, сияющие доспехи участников турнира и дамы в броских одеждах, - все это напоминало Элии Дорнийской пляску на костях, и женщина не могла отделаться от ощущения, что ничего хорошего от этого турнира ждать не стоит. Но принцесса всячески гнала эти мысли, надеясь, что молитва развеет все сомнения, успокоит душу. Элия всегда находила утешение в молитве, еще когда мать читала молитву над ее кроваткой. И сейчас ее душа жаждала молитвы: Матери – за их с Рейегаром детей и Воину – чтобы даровал свою милость ее супругу в этом турнире. И Элия была искренне рада, что в септу ее сопроводит сир Эртур Дейн. «Но почему он не полирует свой меч перед турниром, как остальные?» - подумалось принцессе, когда они вышли из замка и их встретили разбитые палатки и множество людей, снующих туда-сюда.
- Сир Эртур, – девушка поравнялась с рыцарем, и заглянула ему в глаза с неподдельным детским любопытством, - а почему Вы не готовитесь к турниру? Неужели вы разобьете сердца большинству дам, прибывших сюда, не участвуя в турнире? – это не было лесть ни в полуслове. Сир Эртур действительно был предметом воздыханий многих девушек, только в окружении самой Элии Дорнийской таких было не меньше пяти. И его белый плащ грозил стать саваном для особо впечатлительных и ранних особ. Эртур Дейн – последний человек во всех Семи Королевствах (исключительно, по мнению дорнийской принцессы), кто посмел бы нарушить данные королю и стране клятвы. И за это она его уважала.

Духота на улице ощущалась еще сильнее, чем в замке. Раскаленный, густой воздух напоминал воскресный пудинг, а его Элия не любила с детства, а когда густой, тяжелый воздух проникал в легкие, отказываясь бежать по артериями, становилось по-настоящему дурно, но Элия всеми силами боролась с дурнотой, мечтая лишь добраться до септы, где темнота скроет ее от этого праздника лицемерия. Но определенно не ее одну тревожили неприятные мысли, сир Дейн тоже был весьма потерян и будто бы даже расстроен.
- Вас что-то тревожит, сир? – несколько потерянный вид Эртура всерьез озадачил Элию, и пусть рыцарь никогда не отличался разгульным нравом, но сейчас в его глазах была какая-то особенная тоска и печаль.

- Пирожки! Горячие пирожки! С мясом и капустой! Налетай, разбирай! – светловолосый мальчишка лет шести появился, словно из-под земли прямо под ногами Элии, и наступил ей на полы платья. Девушка негромко ойкнула, теряя равновесие, и была готова вот-вот упасть, запутавшись в полах своего атласного платья цвета морской воды у берегов дорнийских пустынь.

Это было бы весьма позорное падение. И, наверное,  впервые на ее памяти, Рейегар и Эйгон были бы солидарны, обрушивая весь свой драконий гнев на нее, посмевшую извалять титул кронпринцессы в харренхольской пыли. Но Хвала Семерым, рядом был тот, чьи руки оказались надежной опорой и были готовы стать самой крепкой защитой от всех опасностей.  И пусть эти руки принадлежали совершенно иному мужчине, и пусть Элия Дорнийская жаждала всей душой, чтобы эти руки принадлежали ее супругу, это были руки Рыцаря Королевской Гвардии. Мгновение, что она находилась в неясном положении между падением и равновесием, найдя опору на рыцарских руках, длилось, кажется, целую вечность.
- Спасибо, сир Эртур, со мной все хорошо – тихо, практически шепотом, произнесла женщина, горячим дыханием, вероятно, обжигая его лицо, - надеюсь, вы всегда будете рядом, чтобы спасти Королевскую семью от падения, – не скрывая двусмысленность своих слов, Элия мягко улыбнулась.

Не спеша, с благодарностью принимая надежную опору Эртура Дейна, принцесса продолжила свой пусть в Септу сквозь палаточный городок. На турнир собралась бесчисленное количество рыцарей, лорд Харренхолла постарался на славу, и Элия уже предвкушала, что этот турнир войдет в историю Семи Королевств. Только вот в каком ключе будут те рассказы?
- Надеюсь, Воин, не оставит Вас, сир Эртур, – запоздало отозвалась Элия на его словах о форе, - впрочем, еще не было случая, чтобы Он Вас оставил, – женщина улыбнулась рыцарю, будто бы ее позорного падения и чудесного спасения и не было, хотя при одном воспоминании об этом на щеках Элии выступал стыдливый румянец. Прикосновение пальцев сира Эртура к ее оголенной спине до сих пор горели огнем.

Ее детство, прошедшее в жарких дорнийских пустынях, под палящим солнцем и на всех возможных ветрах, не готовило ее к удушающему лесу, в котором, несмотря на обилие деревьев и прочей зелени, дышалось ни на йоту не легче, чем в замке, а, казалось, что еще тяжелее. Воздух был будто бы вязким, тяжелым, не желал наполнять легкие, оставляя принцессу на произвол судьбы. Но все же лишиться чувств – это не потерять равновесие от столкновения с мальчишкой.  Палаточный городок с его шумными разговорами, ржанием лошадей, лязгом оружия и заливистым смехом девиц остался позади, а впереди была небольшая рощица, через которую шла мощеная дорога, на другом конце которой виднелись обильно украшенные двери Септы. 
Какое-то время они шли в молчании, каждый думая о своем, но в то же время тишины не было. Шорох ее платья и его белоснежного плаща, чириканье птиц на ветках в глубине рощицы, кажется, где-то вдалеке даже пробежал какой-то зверек, ломая сухие ветки – их окружало множество звуков, складывающихся в непередаваемую мелодию леса, мелодию спокойствия и размышления. Как же давно Элия Дорнийская не находилась в такой благодатной обстановке, наедине с собственным мыслями. И все ее мысли были заняты лишь семьей, с раннего детства ей внушали, что ее удел – семья, воспитание детей, но никто ей тогда не сказал, что это будет королевская семья.  Маленькой девочкой, Элия представляла себя хозяйкой небольшого замка, возможно, Звездопада, она мечтала о любящем муже и множестве детей, но все вышло иначе. Она вовсе не хозяйка, а скорее пленница в руках Безумного Короля, а ее любимый супруг смотрит на нее с теплом, но без любви, а слабое здоровье стало препятствием на пути к множеству детей. Их с Рейегаром дочь растет в бесконечной родительской любви, но Элия знает, что она еще не до конца исполнила свой долг, кронпринцу нужен сын. Любой ценой.  Элия медленно шла, чувствуя, как мысли начинают путаться и обрываться на середине, как зелень леса плывет перед глазами, словно в солнечном мареве.
- Сир… – слабым голосом произнесла принцесса, будто бы ее голос пробивался через непреодолимые препятствия, хотела, было, она попросить помощи, но не успела.

В глазах в один момент потемнело, мир с ужасающей скоростью завертелся, лишая принцессу опоры даже в виде рук сира Эртура. Встреча принцессы к мощеной дорогой произошла, когда сознание уже покинуло ее, изгоняя из головы мрачные мысли о долге и наполняя их всепоглощающей темнотой.

Тьма, обступившая и поглотившая ее сознание была приветлива и ласкова, словно материнские объятья. Оставив сознание с его печалями и раздумьями где-то далеко, Элия Дорнийская пусть всего на несколько минут вернулась туда, где никому не было дела до ее слабого здоровья и способности рожать детей. На какое-то мгновение она вернулась домой. Но теперь ее дом здесь, подле Рейегара, и думать иначе она не может. Прикосновение ласковых рук к волосам и лицу, несомненно, это отец ласкает свою бедную дочку. Элия улыбнулась. Кто-то звал ее по имени, так ласково и любя. Оберин. Несомненно Оберин.

Тьма вокруг ее мыслей начала сгущаться, стало прохладнее и свежее, а еще через какое-то время тьма лопнула, словно мыльный пузырь, и выпустила ее из своих объятий. Принцесса разомкнула темные глаза, чувствуя как ресницы увлажнились, и с ужасом осознала, что те руки из «сна» принадлежали вовсе не отцу. Теплые, сухие, несколько огрубевшие пальцы принадлежали Эртуру Дейну. И голос тоже был его, ласково произнесенное имя сорвалось с его губ, а румянец стыда выступил на щеках принцессы. На мгновение ей захотелось вновь упасть в темноту, и чтобы эти руки вновь принадлежали ее отцу или брату, она даже закрыла глаза, но через секунду вновь раскрыла их, встретив взглядом небо. Вероятно, надо было что-то сказать, но слова, как назло, не шли, а дышать в лесу было невероятно легко и приятно, ей хотелось просто дышать. Молчание, повисшее между принцессой и рыцарем, нарушили игривые трели птиц, что расселись на ветвях деревьев и теперь с интересом наблюдали за тем, что происходило внизу.
- Мне так жаль, – она действительно сожалела о произошедшем, ее обмороки были едва ли не привычным делом, но сир Эртур не должен был быть их свидетелем, - я, видимо, никогда не смогу привыкнуть к местному климату, он меня убивает, – губы женщины тронула улыбка. Принцесса приподнялась на локтях, но окончательно подниматься на ноги не решалась.
- Спасибо Вам за вашу заботу. Мне бы хотелось отблагодарить Вас, – голос Элии дрогнул, она сказала это недостаточно обдумав. Ей действительно бесконечно хотелось отблагодарить рыцаря, но она не знала, как же это сделать. Принцесса взглянула ему в глаза и улыбнулась. Тонкие ручки метнулись к шее, ловким, практически незаметным движением, ее пальчики разделались с замком ювелирной подвески в форме Солнца, пронзенного Копьем, символа их дома. Эту подвесу ей подарил Доран, когда она уезжала в Королевскую Гавань, чтобы она всегда помнила кто она и откуда, но чтобы это помнить, ей вовсе не нужен металл на шее. Элия потянулась к рыцарю, осторожно беря того за руку и поворачивая его руку ладонью вверх. Небольшой кулон лег на ладонь практически невесомой ношей, а яркая золотая цепочка свернулась кольцами, словно песчаная змейка.
- Брат подарил мне этот кулон, когда я уезжала в Королевскую Гавань, чтобы я всегда помнила свою родину, а сейчас я отдаю его вам в знак моей бесконечной благодарности, – губы Элии тронула немного печальная, но ласковая улыбка, а тонкие пальчики настойчиво сжали пальцы рыцаря в кулак, заставляя его сжать подвеску. Но этого было мало, непростительно мало, преступно мало за то, что он сделал для нее. Ее руки вновь взметнулись вверх, но в этот раз к голове. В этот раз ей пришлось повозить дольше, чем с кулоном, но все же ткань, крепившаяся к диадеме и закрывающая волосы от Солнца, опустилась ей на руки. Тончайший шелк насыщенного бирюзового цвета, тон в тон повторяющего цвет ее платья она протянула сиру Эртуру.
- Знайте, что на этом Турнире благосклонен будет к Вам не только Воин, но и одна Дорнийская принцесса, – губы Элии вновь тронула улыбка, а ткань с ее волос мягкой волной легла на руку сира Эртура. Девушка с удивительной грацией и легкостью для человека после обморока, поднялась на ноги, осторожно, чтобы не запачкать белоснежный плащ Эртура.